Жительница Вилегодского района больше месяца проходила с «ножницами» в животе

В  июне прошлого года Лариса Миронова из  села Ильинско-Подомское решила проверить своё здоровье и  поехала в  соседний Сыктывкар на  обследование. (Имя и  фамилия героини публикации по  её  просьбе изменены.)

– Мне выдали направление на  колоноскопию, чтобы уточнить диагноз,  — рассказывает Лариса Дмитриевна. —  И  поскольку в  нашей сельской больнице колоноскопию под наркозом не  делают, а  процедура эта болезненная, то  порекомендовали Сыктывкар. Мол, там всё сделают качественно  — бесплатно и  небольно. В  ту  больницу многие из  Ильинского ездили. И  всегда всё было хорошо…

18  июня 2021 года во  время колоноскопии в  больнице Сыктывкара у  Ларисы Мироновой произошла перфорация кишечника.

– Когда я  очнулась от  наркоза, то  закричала от  жуткой боли,  — вспоминает Лариса Дмитриевна. —  Живот вздулся как  шар. Повернуться не  могла… Все всполошились. Меня тут  же повезли в  операционную. Сказали: «Кишка у  вас лопнула. Слишком тонкие стеночки. Бывает».

Согласно медицинской статистике, данные можно найти в  открытом доступе, частота перфорации стенки кишечника колеблется от  0,005 до  0,63 процента.

Дочь Ларисы Дмитриевны Алла недоумевает, почему её  68‑летней матери не  провели предобследование перед эндоскопической процедурой.

– Если «стеночки тонкие», то, может, маме вообще нельзя было делать эту колоноскопию? —  говорит Алла. —  Ведь у  любого обследования, даже самого безопасного, существуют противопоказания. А  у  мамы так много сопутствующих заболеваний.

Ларису Дмитриевну прооперировали.

– Дыру зашили,  — по‑простому объясняет она. —  Но  зашили неудачно. Образовалась непроходимость кишечника. И  через два дня я  опять попала на  операционный стол  — установили колостому.

По  словам Ларисы Дмитриевны, в  больнице она пролежала целый месяц. Всё это время чувствовала себя неважно  — температура то  повышалась, то  снижалась. Швы никак не  хотели заживать.

– Было такое чувство, что из  больницы я  вообще никогда не  выйду,  — тихо говорит Лариса Дмитриевна. —  Полное отчаяние. Всё болит, дышать тяжело и  ощущение  — никто не  понимает, а  что дальше‑то со  мной делать?

23  июля Ларису Миронову выписали. Она поехала к  дочери, которая живёт в  Сыктывкаре, но  в  ту  же ночь скорая вновь увезла её  в  больницу. Правда, на  этот раз в  другую  — в  ковидное отделение.

– Оказалось, что лёгкие мои уже поражены на  25 процентов,  — рассказывает Лариса Дмитриевна. —  Получается, что пневмонию у  меня просто проглядели…

И  опять месяц на  больничной койке  — состояние тяжелейшее. К  счастью, Ларису Миронову от  ковида вылечили. Но  швы на  животе, по  её  словам, окончательно так и  не  затянулись. 2  сентября пациентку перевели из  ковидного отделения обратно в  ту  больницу, где ей  делали операции  — залечивать швы.

– 29  сентября мне стало чуть получше,  — вспоминает Лариса Дмитриевна. —  Предложили выписку. Сказали, что надо будет регулярно приезжать на  перевязки, наблюдаться.

– Мы сняли маме квартиру рядом с  больницей,  — поясняет Алла. —  Чтобы не  утомлять её  поездками.

На  протяжении нескольких месяцев Лариса Дмитриевна, по  её  словам, была как «привязанная» к  больнице. Становилось то  лучше, то  хуже. В  январе её  опять срочно госпитализировали, но  уже в  другую больницу,  — откачали образовавшийся в  ране гной… И, наконец, 3  марта Ларисе Мироновой сделали, как она тогда думала, «завершающую» операцию  — закрыли колостому.

– У меня долго держалась температура. И  по‑прежнему всё болело. Только теперь ещё сильнее. На  бок лягу  — больно, сяду  — неловко,  — вспоминает она. —  Я  жаловалась. Но  мне говорили, что «это нормально» и  скоро, мол, «всё должно пройти».

23  марта Ларису Миронову выписали окончательно. Перед отправкой домой, по  её  словам, провели контрольное  УЗИ. Вердикт  — без патологий.

– Но я  в  Сыктывкаре прожила ещё неделю,  — рассказывает Лариса Дмитриевна. —  И  перед тем как ехать в  Ильинское, решила сходить в  поликлинику к  хирургу. Для уверенности, так как чувствовала себя по‑прежнему плохо. Посмотрели меня: «Всё в  норме».

Дочь повезла маму на  машине домой. По  пути Ларису Дмитриевну, по  её  словам, растрясло.

– Дорога была настолько разбитая, что я  еле доехала до  Ильинско-Подомского  — боль не  утихала,  — говорит она. —  Терпела из  последних сил, обезболивающие пила. Но  чувствую  — не  могу больше. Пошла в  нашу местную больницу, на  приём к  хирургу. Доктор живот пощупал: «Что‑то непонятное, давайте‑ка на  рентген…»

На  рентген Лариса Миронова отправилась вместе с  дочерью.

– За результатом вызвали именно меня, а  не  маму,  — вспоминает Алла.

Говорит, что уже когда заходила в  кабинет, то  предчувствовала  — что‑то не  так… Но  даже предположить не  могла  — насколько не  так.

На  рентген-снимке Алла увидела огромные ножницы  — внутри своей мамы.

– В глазах потемнело, ноги подкосились,  — говорит она. —  Страшный сон какой‑то. Получается, эти ножницы в  животе у  мамы просто забыли, когда закрывали ей  колостому…

По  словам дочери, обнаружив жуткий сюрприз, маме дали направление… в  Сыктывкар.

– Обратно, в  ту  же самую больницу! —  еле сдерживает эмоции Алла. —  Мол, поезжайте туда, где вашу маму оперировали. Пусть там всё исправят. По  плохой дороге, в  такую даль…

Но  мы  решили, что поедем в  Котлас, в  центральную городскую больницу. Без всякого направления. Не  помню, как пролетели эти 100 километров… К  счастью, в  Котласе маму госпитализировали сразу.

– Операцию мне делал заведующий отделением Павел Анатольевич Рыжков. Спасибо  ему. Спас,  — говорит Лариса Дмитриевна. —  Ножницы достали. Оказалось, что в  полости живота у  меня скопилось много гноя. Вся больница потом приходила на  меня посмотреть и  удивлялась: «Это та  самая пациентка с  ножницами в  животе?»

Лариса Миронова пролежала в  больнице ещё две недели. И  только 29  апреля вернулась домой. Говорит, до  сих пор не  верит, что её  десятимесячное мытарство по  больницам завершилось  — пять операций остались позади.

– Как вы  себя чувствуете сейчас?

– Да вроде ничего,  — вздыхает. —  Главное, что я  осталась жива…

За  это время Лариса Миронова очень ослабла, похудела на  20 килограмм  — с  68 до  48. По  её  словам, она просила котласских докторов подарить ей  «ножницы» на  память, но  извлечённую улику не  отдали. В  больничной выписке осталось описание страшной находки  — «зажим типа Бильрота».

– Это кровоостанавливающий зажим, размер его  — сантиметров двадцать,  — говорит Алла. —  Я  иногда с  ужасом думаю, а  если  бы эти ножницы тогда в  машине, по  дороге домой, когда мы  по  кочкам скакали, «зашевелились» и  проткнули  бы маму изнутри…

Так вышло, что операция по  извлечению металлического зажима и  день рождения Ларисы Дмитриевны практически совпали. Её  дети теперь уверены  — их  мама родилась заново.

Случай, который произошёл с  жительницей Вилегодского района  — страшный, но  в  медицинской практике не  уникальный. Интернет наводнён историями о  подобных «находках».

Так, например, в  2017 году в  Красноярске хирург так  же забыл извлечь зажим из  тела пациентки после полостной операции  — она проходила с  ним полгода…

В  Башкирии пациент 17 лет носил медицинский зажим в  брюшной полости. Обнаружили это только в  2015 году, когда пациента госпитализировали с  сильнейшими болями. Оказалось, за  эти годы стенка его кишечника сгнила, металлический зажим проткнул внутренние органы. Родные взыскали с  больницы полмиллиона рублей, но  спасти главу семьи не  удалось.

Пожалуй, самый шокирующий случай с  забытыми «вещами» произошёл в  Германии в  2009 году  — в  теле 74- летнего пациента врачи «потеряли» сразу 16 инородных предметов.

Семья Ларисы Мироновой собирается в  суд.

– Таких случаев быть не  должно,  — уверена дочь пострадавшей пациентки. —  Мы  хотим, чтобы в  больнице извлекли урок, насторожились и… научились элементарно считать. Ведь существуют правила  — перед операцией заполняется ведомость, куда вписываются все инструменты, которые будут использоваться. А  после операции все эти предметы пересчитываются. И  количество их  должно совпасть!

По  словам юриста Александра Сухих, к  которому семья Ларисы Мироновой обратилась за  помощью, забытые в  теле пациента медицинские инструменты, салфетки, бинты  — это вопиющая халатность.

– К сожалению, с  подобными ситуациями я  сталкиваюсь не  впервые. Например, у  одной из  моих клиенток в  Архангельске при выполнении кесарева сечения забыли салфетку в  брюшной полости,  — говорит Александр Сухих. —  Суд состоялся. В  пользу пострадавшей взыскано 500 тысяч рублей.

Обращались люди и  с  жалобами на  врачей-ветеринаров. Женщина привела собаку в  ветеринарную клинику, собаку прооперировали, но  вскоре животное скончалось. И  когда хозяйка пошла с  исковым заявлением в  суд, то  в  рамках судебного заседания была назначена экспертиза, установившая  — при операции в  теле животного забыли салфетку. Из-за этого начался абсцесс. С  ветеринарной клиники также взыскан моральный вред и  расходы, связанные с  лечением животного.

И  таких «забывчивых» ситуаций, по  мнению Александра Сухих, много. Пострадавшие просто не  всегда обращаются в  правоохранительные органы, не  всегда идут в  суд и  не  рассказывают публично о  том, что с  ними произошло.

Что касается истории с  ножницами, по  словам юриста, в  правоохранительные органы, прокуратуру, следственный комитет в  ближайшее время будут поданы заявления.

– Надеемся, что последует проверка и  будет решён вопрос о  возбуждении уголовного дела за  халатность либо причинение вреда здоровью в  связи с  оказанием неквалифицированной медицинской помощи,  — говорит Александр Сухих. —  Необходимо взыскивать и  моральный вред. Пациентка длительное время ходила с  ножницами в  животе, подвергала свою жизнь опасности и  испытывала многочисленные страдания.

Вопросы, по  его мнению, вызывает и  квалификация специалистов, которые проводили послеоперационные обследования Ларисы Мироновой.

– Как можно было во  время УЗИ не  усмотреть огромные ножницы внутри пациентки? Это  же не  ниточка, которую вытащить забыли…

Источник:  https://pravdasevera.ru/2022/05/13/627dff0c66238c66863ae952.html