Это не проходит бесследно: студентка из Архангельска о домашнем насилии в семье
Корреспондент News29 Мария Вершинина узнала о том, как домашнее насилие влияет на психику, и почему жертвы возвращаются к своим обидчикам.
Корреспондент News29 Мария Вершинина узнала о том, как домашнее насилие влияет на психику, и почему жертвы возвращаются к своим обидчикам.
Юля (имя изменено по просьбе героини) , 20 лет :
Моя мать подвергалась систематическому насилию со стороны моего отца еще задолго до моего рождения, с 90-х годов. Она это терпела, прожила с ним 16 лет. Он, наконец, ушел из семьи, нашел себе другую женщину в Сыктывкаре и уехал. Еще когда отец жил с нами, мать начала переписку с каким-то зеком. Это продолжалось какое-то время: десятистраничные письма, какие-то картины, фигурки из хлеба, нарды, ножи самодельные. Все это присылалось к нам в качестве подарков. Летом, в 4 классе, я приезжаю с каникул, и это нечто по имени Михаил поселяется в нашем доме. Огромный двухметровый мужик, пузатый, в татуировках тюремных. Первая встреча у нас вообще не заладилась. Но я знала, что он приедет: мать уезжала на свидания на 3 дня, оставляла меня либо с бабушкой-алкоголичкой, либо с отцом. Покупала Михаилу продукты, хотя мы небогато жили в то время.
Поначалу все у них было хорошо. Но как-то раз на мамин День Рождения он напился и избил ее. Сначала это были пощечины, толчки какие-то. Но в какой-то момент он вырвал сережку из ее уха. Мать пошла в полицию, но он извинился, заявление забрали. Подруги говорили о том, что надо снимать побои, он перестанет это делать, потому что испугается. Ничего подобного, конечно, не произошло.
На следующий месяц все стало куда жестче. Оказалось, что он полизависимый наркоман, алкоголик. Естественно, на семье это сказалось сильно. Начали пропадать деньги. Мама зарабатывала на кредит, хватало как-то на жизнь. А потом денег не стало вообще. Он, конечно, не работал, так как не хотел.
Михаил сидел четыре раза. У мамы был свой салон, приходили «крышевать», на сколько я понимаю. Она отказалась. Ближе к ноябрю нам прострелили окна. В мою комнату попало, пуля прямо над головой пролетела. Какие-то бандиты, за то, что Михаил им задолжал денег. Я тогда поехала ночевать к брату на Левый берег. Он ушел из дома в 16 лет тоже из-за того, что в семье все пошло по наклонной.
Раз в месяц, иногда чаще, Михаил стабильно избивал мать. Денег стало не хватать. Шприцы стали пропадать. Потом я заметила, что ложки погнутые. Как-то мама дала ему семь тысяч и карточку, чтобы он погасил кредит. В 2010 году это были большие деньги. Естественно, он все потратил. Ночью меня будит мама, одета в черное, у нее истерика, говорит: «Я вешаться. В чем я сейчас одета, в том меня и хороните».
В школу приходилось писать объяснительные записки: «Эля не сделала домашнее задание, потому что нам прострелили окна». Не могли нормально помыться, приходилось ночевать в салоне, где мама работала. Сбегали, жили, где угодно, кроме своего дома. Туда возвращаться не хотелось. Один из самых счастливых моментов в моей жизни, когда бабушка уехала в Белгород, мы приехали в дом в деревне. Зима, снег, спокойное и тихое место. Мы там два дня провели, в баню сходили. Внутри постоянное чувство погони, будто еще чуть-чуть, он приедет и убьет всех.
Во время побоев он крушил все. В квартире следы остались: вмятины на стиральной машине. Он как-то швырнул цветочный горшок в меня, тот попал в стену. Дыра была в гипсокартоне. До сих пор прощупывается ямка. Приветы из прошлого остаются.
Мать звонила мне в школу, говорила о том, что он опять избил. Приезжала домой, у нее щека разодрана: пьет чай, и чай льется из щеки. Лицо покалечил, все еще осталась диспропорция. Он бил ее об кровать головой. Мне не доставалось. Разве что пару раз за волосы потаскал, говорил, что я лицемерная сука, против того, чтобы он жил с матерью.
Есть момент, за который я долго себя винила, пока не пошла к психотерапевту. Мама неоднократно обращалась в полицию, но заявления постоянно забирала. Ее уговаривали, потому что он рецидивист, посадить будет просто, главное повод. Был следователь, который гонялся за этим Мишей, потому что встречался с бывшей женой этого зека. Он дал нам номер телефона, сказал звонить, когда снова что-то произойдет. И я помню, как забрала телефон у матери и спряталась в туалете. Вместо того, чтобы набрать следователя, набрала брата. Ему было 17 лет, он вообще-то ничего сделать не мог, но я этого не понимала.
Однажды я уехала к бабушке на выходные, Паша (имя изменено по просьбе героини) , брат, остался ночевать с мамой. Миша снова начал бить ее, психовать. Он моему брату молотком раскроил бровь. Тот пытался Мишу сзади стукнуть по затылку. Меня это поразило, потому что моя мама все равно его простила. Он ее бьет, день проходит, они мирятся. У меня это вызывало обиду, непонимание. Начались припадки: были приступы смеха неконтролируемые, приходилось затаскивать в душ, чтобы успокоить. Моя мать пыталась со мной общаться как с подругой. Он съедал мою еду. И она начинала истерить: да, я с ним сплю, и что ты мне сделаешь?
Повлияло это на нас всех очень сильно. У меня комплексное посттравматическое расстройство, от этого депрессивное расстройство. Были попытки суицида. Возвращается обида, неприязнь, скандалы с матерью. Абьюз не остается внутри, он цикличен: человек, испытавший насилие над собой, проецирует это на других людей. Мать переносила обиду от отца на моего брата, на меня от Миши. Паша постоянно с ней ругался, говоря, что она пустила маньяка в свой дом. Но ты не можешь это контролировать. Сбежать страшно, полиция не поможет: напишешь заявление, он об это узнает – что может быть дальше? У нас законов сейчас нет, которые человека защищают. Надо звонить в момент, когда тебя бьют. Как ты это сделаешь, если тебе просто страшно? А после ты уже ничего не докажешь.
Суицидальные настроения мамы тоже повлияли на меня. Неудивительно, что в школе были проблемы с общением, с друзьями, я выросла довольно мрачная, пессимистичная. У меня не было иногда возможности голову помыть. Мы ели доширак на двоих иногда, насколько была сложная ситуация. Я помню, как мама, – она была парикмахером в собственном салоне, а ночью убиралась там после, – села посреди салона и начала истошно вопить. Насколько было тяжело.
В апреле в салоне что-то отмечали. Была мама, я с братом, сотрудники. И приехал Миша. Сказал, что просто поговорить пришел. Брат просил его уйти. Мы заперли их всех внутри, вызвали следователя, Мишу арестовали. Думала, на этом все закончится. Но, когда началось следствие, его посадили в изолятор, моя мать пыталась устроить фиктивную беременность, чтобы ему уменьшили срок. И даже когда его посадили, на 4 года, она приезжала к нему на свидания. Потом они расстались. Оказалось, что у него еще и гепатит С был.
Не прошло года, как мать начала общаться с другим зеком, с которым она была любовницей в какое-то время, тоже ездила к нему на свидания. Звали Рома. Моя мать к тому моменту превратилась в мегеру: постоянно оскорбляла, говорила, что ненавидит меня. Когда она уезжала к Роме на три дня, оставляла меня с бабушкой, которая приезжала пьяная. Она не агрессивная, но было очень неприятно. Не знаешь, куда себя деть, идти некуда. Мать приезжала со свидания более спокойная. Он ей звонил постоянно. Наша семейная жизнь превратилась в цикл: мать на меня орет, Рома звонит, она успокаивается, проходит полчаса, она снова орет. С 15 лет у меня крыша начала ехать, появлялись суицидальные мысли. Когда тебя называют уродом, упрекают постоянно, это не проходит просто так. Ребенком я не понимала, что это не за дело говорили. Казалось, что это моя вина. Можно сказать, что Миша сломал всю мою семью, даже брата, который с нами постоянно не жил. Помню вечера, когда Миша пропадал и мама просто молилась, чтобы он пришел спокойным. Но, конечно, тот возвращался и начинал бить. Кота моего из окна выкинул, хорошо, что первый этаж.
Потом приехал Рома, тоже стал жить у нас. Оказалось, что он алкоголик. В 2014 году начался кризис, мать начала закупать водку: апокалипсис грядет, надо покупать водку и спички, тогда не пропадем. Он все выпил. Кодировался, потом срывался. Душил мою мать. Мирились, опять приходил, извинялся. А потом оказалось, что у Ромы была любовница. При это сам ревновал мать, чтобы внимание отвлечь. В один прекрасный день он ушел из дома, забрал все золото, которое у нас было, все драгоценности. Перед этим они успели пожениться даже. Мама пыталась заявление подавать, но золота нет, отпечатков нет, и «докажите, что это был не подарок».
Я до сих пор нуждаюсь в психотерапевтической помощи. Получаю время от времени. Пила антидепрессанты, сейчас седативные. Но жизнь продолжается. Я до сих пор учусь в медицинском университете, есть какие-то планы на будущее.
Женщины часто возвращаются к тем, с кем они находились в абьюзивных отношениях. Это идет из детства. Моей маме не повезло с родителями. Моя бабушка была сварщицей, мужские увлечения, поэтому на дочь ей было все равно. Сын, мамин брат, вырос в комфортной обстановке. Но маме говорили с самого детства, что она ведет себя не так, издевались над ней будто целенаправленно. Зарабатывали нормально, но одежду перешивали из старых прабабушкиных вещей, потому что говорили, что она толстая. От этого много комплексов появляется. Мама до сих пор с бабушкой в плохих отношениях. Женщина сначала пытается сбежать из собственной семьи, ждет любви от мужчины, но попадает в тандем жертва-насильник. Такие люди чувствуют друг друга, это больная химия. Даже когда человек понимает, что отношения насильственные, он начинает либо винить себя, либо становится страшно, потому что кажется, его никто не ждет, даже родители. Уроды пользуются беззащитными людьми. Обратиться у нас не к кому, потому что распространено «когда убьете, тогда приходите».
Законопроект о домашнем насилии – хороший шаг. Но есть страх, что он не будет работать так, как надо. Кто будет следить за каждым насильником, которому запрещено приближаться к жертве из-за постановления? Ты придешь в полицию, скажешь, что тебя преследует насильник, а как доказать? Полицейские привыкли к тому, что насилие в семье – это уже норма, кто-то сам является абьюзером. Пока менталитет не поменяется – не поменяется ничего. Нужны люди, которые заинтересованы в изменениях, среди полицейских, специалистов. Нужны горячие линии, распространение адресов центров, куда можно прийти, если идти некуда. Особенно, когда у тебя есть дети. Законопроект хороший, но важна реализация.
Моя мать подвергалась систематическому насилию со стороны моего отца еще задолго до моего рождения, с 90-х годов. Она это терпела, прожила с ним 16 лет. Он, наконец, ушел из семьи, нашел себе другую женщину в Сыктывкаре и уехал. Еще когда отец жил с нами, мать начала переписку с каким-то зеком. Это продолжалось какое-то время: десятистраничные письма, какие-то картины, фигурки из хлеба, нарды, ножи самодельные. Все это присылалось к нам в качестве подарков. Летом, в 4 классе, я приезжаю с каникул, и это нечто по имени Михаил поселяется в нашем доме. Огромный двухметровый мужик, пузатый, в татуировках тюремных. Первая встреча у нас вообще не заладилась. Но я знала, что он приедет: мать уезжала на свидания на 3 дня, оставляла меня либо с бабушкой-алкоголичкой, либо с отцом. Покупала Михаилу продукты, хотя мы небогато жили в то время.
Поначалу все у них было хорошо. Но как-то раз на мамин День Рождения он напился и избил ее. Сначала это были пощечины, толчки какие-то. Но в какой-то момент он вырвал сережку из ее уха. Мать пошла в полицию, но он извинился, заявление забрали. Подруги говорили о том, что надо снимать побои, он перестанет это делать, потому что испугается. Ничего подобного, конечно, не произошло.
На следующий месяц все стало куда жестче. Оказалось, что он полизависимый наркоман, алкоголик. Естественно, на семье это сказалось сильно. Начали пропадать деньги. Мама зарабатывала на кредит, хватало как-то на жизнь. А потом денег не стало вообще. Он, конечно, не работал, так как не хотел.
Михаил сидел четыре раза. У мамы был свой салон, приходили «крышевать», на сколько я понимаю. Она отказалась. Ближе к ноябрю нам прострелили окна. В мою комнату попало, пуля прямо над головой пролетела. Какие-то бандиты, за то, что Михаил им задолжал денег. Я тогда поехала ночевать к брату на Левый берег. Он ушел из дома в 16 лет тоже из-за того, что в семье все пошло по наклонной.
Раз в месяц, иногда чаще, Михаил стабильно избивал мать. Денег стало не хватать. Шприцы стали пропадать. Потом я заметила, что ложки погнутые. Как-то мама дала ему семь тысяч и карточку, чтобы он погасил кредит. В 2010 году это были большие деньги. Естественно, он все потратил. Ночью меня будит мама, одета в черное, у нее истерика, говорит: «Я вешаться. В чем я сейчас одета, в том меня и хороните».
В школу приходилось писать объяснительные записки: «Эля не сделала домашнее задание, потому что нам прострелили окна». Не могли нормально помыться, приходилось ночевать в салоне, где мама работала. Сбегали, жили, где угодно, кроме своего дома. Туда возвращаться не хотелось. Один из самых счастливых моментов в моей жизни, когда бабушка уехала в Белгород, мы приехали в дом в деревне. Зима, снег, спокойное и тихое место. Мы там два дня провели, в баню сходили. Внутри постоянное чувство погони, будто еще чуть-чуть, он приедет и убьет всех.
Во время побоев он крушил все. В квартире следы остались: вмятины на стиральной машине. Он как-то швырнул цветочный горшок в меня, тот попал в стену. Дыра была в гипсокартоне. До сих пор прощупывается ямка. Приветы из прошлого остаются.
Мать звонила мне в школу, говорила о том, что он опять избил. Приезжала домой, у нее щека разодрана: пьет чай, и чай льется из щеки. Лицо покалечил, все еще осталась диспропорция. Он бил ее об кровать головой. Мне не доставалось. Разве что пару раз за волосы потаскал, говорил, что я лицемерная сука, против того, чтобы он жил с матерью.
Есть момент, за который я долго себя винила, пока не пошла к психотерапевту. Мама неоднократно обращалась в полицию, но заявления постоянно забирала. Ее уговаривали, потому что он рецидивист, посадить будет просто, главное повод. Был следователь, который гонялся за этим Мишей, потому что встречался с бывшей женой этого зека. Он дал нам номер телефона, сказал звонить, когда снова что-то произойдет. И я помню, как забрала телефон у матери и спряталась в туалете. Вместо того, чтобы набрать следователя, набрала брата. Ему было 17 лет, он вообще-то ничего сделать не мог, но я этого не понимала.
Однажды я уехала к бабушке на выходные, Паша (имя изменено по просьбе героини) , брат, остался ночевать с мамой. Миша снова начал бить ее, психовать. Он моему брату молотком раскроил бровь. Тот пытался Мишу сзади стукнуть по затылку. Меня это поразило, потому что моя мама все равно его простила. Он ее бьет, день проходит, они мирятся. У меня это вызывало обиду, непонимание. Начались припадки: были приступы смеха неконтролируемые, приходилось затаскивать в душ, чтобы успокоить. Моя мать пыталась со мной общаться как с подругой. Он съедал мою еду. И она начинала истерить: да, я с ним сплю, и что ты мне сделаешь?
Повлияло это на нас всех очень сильно. У меня комплексное посттравматическое расстройство, от этого депрессивное расстройство. Были попытки суицида. Возвращается обида, неприязнь, скандалы с матерью. Абьюз не остается внутри, он цикличен: человек, испытавший насилие над собой, проецирует это на других людей. Мать переносила обиду от отца на моего брата, на меня от Миши. Паша постоянно с ней ругался, говоря, что она пустила маньяка в свой дом. Но ты не можешь это контролировать. Сбежать страшно, полиция не поможет: напишешь заявление, он об это узнает – что может быть дальше? У нас законов сейчас нет, которые человека защищают. Надо звонить в момент, когда тебя бьют. Как ты это сделаешь, если тебе просто страшно? А после ты уже ничего не докажешь.
Суицидальные настроения мамы тоже повлияли на меня. Неудивительно, что в школе были проблемы с общением, с друзьями, я выросла довольно мрачная, пессимистичная. У меня не было иногда возможности голову помыть. Мы ели доширак на двоих иногда, насколько была сложная ситуация. Я помню, как мама, – она была парикмахером в собственном салоне, а ночью убиралась там после, – села посреди салона и начала истошно вопить. Насколько было тяжело.
В апреле в салоне что-то отмечали. Была мама, я с братом, сотрудники. И приехал Миша. Сказал, что просто поговорить пришел. Брат просил его уйти. Мы заперли их всех внутри, вызвали следователя, Мишу арестовали. Думала, на этом все закончится. Но, когда началось следствие, его посадили в изолятор, моя мать пыталась устроить фиктивную беременность, чтобы ему уменьшили срок. И даже когда его посадили, на 4 года, она приезжала к нему на свидания. Потом они расстались. Оказалось, что у него еще и гепатит С был.
Не прошло года, как мать начала общаться с другим зеком, с которым она была любовницей в какое-то время, тоже ездила к нему на свидания. Звали Рома. Моя мать к тому моменту превратилась в мегеру: постоянно оскорбляла, говорила, что ненавидит меня. Когда она уезжала к Роме на три дня, оставляла меня с бабушкой, которая приезжала пьяная. Она не агрессивная, но было очень неприятно. Не знаешь, куда себя деть, идти некуда. Мать приезжала со свидания более спокойная. Он ей звонил постоянно. Наша семейная жизнь превратилась в цикл: мать на меня орет, Рома звонит, она успокаивается, проходит полчаса, она снова орет. С 15 лет у меня крыша начала ехать, появлялись суицидальные мысли. Когда тебя называют уродом, упрекают постоянно, это не проходит просто так. Ребенком я не понимала, что это не за дело говорили. Казалось, что это моя вина. Можно сказать, что Миша сломал всю мою семью, даже брата, который с нами постоянно не жил. Помню вечера, когда Миша пропадал и мама просто молилась, чтобы он пришел спокойным. Но, конечно, тот возвращался и начинал бить. Кота моего из окна выкинул, хорошо, что первый этаж.
Потом приехал Рома, тоже стал жить у нас. Оказалось, что он алкоголик. В 2014 году начался кризис, мать начала закупать водку: апокалипсис грядет, надо покупать водку и спички, тогда не пропадем. Он все выпил. Кодировался, потом срывался. Душил мою мать. Мирились, опять приходил, извинялся. А потом оказалось, что у Ромы была любовница. При это сам ревновал мать, чтобы внимание отвлечь. В один прекрасный день он ушел из дома, забрал все золото, которое у нас было, все драгоценности. Перед этим они успели пожениться даже. Мама пыталась заявление подавать, но золота нет, отпечатков нет, и «докажите, что это был не подарок».
Я до сих пор нуждаюсь в психотерапевтической помощи. Получаю время от времени. Пила антидепрессанты, сейчас седативные. Но жизнь продолжается. Я до сих пор учусь в медицинском университете, есть какие-то планы на будущее.
Женщины часто возвращаются к тем, с кем они находились в абьюзивных отношениях. Это идет из детства. Моей маме не повезло с родителями. Моя бабушка была сварщицей, мужские увлечения, поэтому на дочь ей было все равно. Сын, мамин брат, вырос в комфортной обстановке. Но маме говорили с самого детства, что она ведет себя не так, издевались над ней будто целенаправленно. Зарабатывали нормально, но одежду перешивали из старых прабабушкиных вещей, потому что говорили, что она толстая. От этого много комплексов появляется. Мама до сих пор с бабушкой в плохих отношениях. Женщина сначала пытается сбежать из собственной семьи, ждет любви от мужчины, но попадает в тандем жертва-насильник. Такие люди чувствуют друг друга, это больная химия. Даже когда человек понимает, что отношения насильственные, он начинает либо винить себя, либо становится страшно, потому что кажется, его никто не ждет, даже родители. Уроды пользуются беззащитными людьми. Обратиться у нас не к кому, потому что распространено «когда убьете, тогда приходите».
Законопроект о домашнем насилии – хороший шаг. Но есть страх, что он не будет работать так, как надо. Кто будет следить за каждым насильником, которому запрещено приближаться к жертве из-за постановления? Ты придешь в полицию, скажешь, что тебя преследует насильник, а как доказать? Полицейские привыкли к тому, что насилие в семье – это уже норма, кто-то сам является абьюзером. Пока менталитет не поменяется – не поменяется ничего. Нужны люди, которые заинтересованы в изменениях, среди полицейских, специалистов. Нужны горячие линии, распространение адресов центров, куда можно прийти, если идти некуда. Особенно, когда у тебя есть дети. Законопроект хороший, но важна реализация.
Последние новости
Статистика по автострахованию в России
Роскошные автомобили становятся все более популярными среди граждан.
Суд над главврачом Новодвинской ЦГБ за мошенничество в сфере здравоохранения
Главврач обвиняется в предоставлении ложной информации о диспансеризации.
Конгресс по профилактике и лечению заболеваний в Москве
Ведущие эксперты обсудят современные подходы к медицине на научном мероприятии.
Преобразователь частоты
Все преобразователи проходят контроль и имеют сертификаты с гарантией
На этом сайте представлены актуальные варианты, чтобы снять квартиру в Юрге на выгодных условиях